Лермонтов родился в Москве

По отношению к Пензе у меня давно есть несвежее чувство, от которого сложно избавиться. Именно поэтому я избегаю любых контактов с Пензой, в периметре собственной жизни ограничив ее получасовым проездом на работу утром и максимум часовой прогулкой до дома ночью — за это время я почти ее не вижу, и мне так легче в ней жить.

Пенза — это условный рефлекс. Возвращаясь в нее, обнаруживаешь, что почти ничего не изменилось, и новая жизнь кроится по старым лекалам.

Впечатлений от минувшего дня 2 штуки:

1) в новом лобби-баре гостиницы «Пенза» проводили фотосессию. Гламурные крашеные бляди — по-прежнему двигатель торговли. Сидели, олицетворяли лайф-стайл. Фотограф передвигался, как на шарнирах, выгибался и дурным голосом навязывал свою профессиональную волю. Арт-директор бара, кажется, был так рад, что сидят девочки и всем налито, что про съемку позабыл. Я почувствовал себя лишним и ушел.

2) Архитектурная опухоль «Высшая Лига» со времени моего отсутствия разрослась на 3 этажа вверх, и сбоку у нее торчит магазин «2 гуся», время от времени отрыгивающий покупателей с авоськами по обе руки. В пустынных павильонах красиво стареют те же продавцы, крикливый покупатель с деньгами придирчиво меряет теннисные туфли, охранник у эскалатора безразлично смотрит бокс.

Всё нормально, всё продолжается.

Доброе утро, Пенза. Надеюсь, ты далеко.